Началось Восстание Томаса Уайетта против королевы Англии Марии Тюдор

Точная цель заговора остаётся неизвестной. На суде заговорщики клялись, что их единственной целью было принуждение Марии к отказу от брака с Филиппом. Ренар и епископ Стефан Гардинер считали, что заговорщики планировали передать корону Елизавете.

Гардинер полагал, что заговорщики намеревались восстановить эдуардовскую политику в делах религии — что подразумевало низложение католички Марии. Ренар утверждал, что реальным двигателем заговора был французский двор, а Елизавета сознательно выполняла французские инструкции. Заговорщики действительно использовали имя Елизаветы в агитации, посылали ей письма-воззвания, но сама Елизавета в заговоре не участвовала и не сделала ничего, что могло бы скомпрометировать её.

Согласно наиболее распространённой современной трактовке, заговорщики решили силой отстранить Марию от власти, передать корону Елизавете и выдать её замуж за Кортни, тем самым восстановив в стране протестантизм времён Эдварда VI. Менее вероятно, что они собирались вернуть корону Джейн Грей. Значение религиозного фактора может быть оценено лишь приблизительно, так как мятежники намеренно избегали твёрдых заявлений по вопросам веры. Уайетт инструктировал своих сторонников: «Вы не должны даже упоминать религию, ибо это отвратит от нас сердца многих».

Мотивы заговорщиков также не вполне ясны: заговор объединил людей разного общественного положения, с разными интересами. Землевладельцы, занявшие бывшие монастырские земли, опасались реституции своих владений католической церковью. Многие предполагали, что Филипп ввергнет Англию в разорительные войны в интересах Габсбургов. Массы ремесленников, примкнувших к восстанию, страдали от начавшегося в 1551 году кризиса лёгкой промышленности, но невозможно выделить какой-либо цех, который бы существенно выиграл в случае победы мятежников.

Те же классы общества выступали и на стороне Марии; Лодс указывает на «замечательное сходство» биографий и общественного положения главы заговора Томаса Уайетта и его непримиримого противника — шерифа графства Кент Роберта Саутвелла. По мнению Лодса, восстание Уайетта в Кенте, в отличие от крестьянских восстаний, не имело классовой составляющей: во время похода на Лондон мятежники-простолюдины не разграбили по своей воле ни одного господского поместья.

В конце декабря 1553 года сторонники Марии получили первые известия о готовящемся заговоре. В начале января 1554 года Гардинер узнал об этом от самого Кортни. Тогда же, не позднее 7 января 1554 года, о заговоре стало известно и Ренару, и посол поспешил предупредить королеву. Тайный Совет пошёл на беспрецедентный шаг, опубликовав 14 января условия брачного контракта между Марией и Филиппом. Правительство Марии открыло свои карты, приглашая мятежников сделать ответный ход. Те, обнаружив слежку, решили, что пришло время, и 18 января 1554 года начали действовать. Этот мятеж с самого начала распался на четыре независимые друг от друга кампании, и только одна из них, восстание Томаса Уайетта в Кенте, стала реальной угрозой для Марии и её правительства. Выступления Генри Грея и Питера Керью были подавлены без пролития крови, а Джеймс Крофт и вовсе не начинал активных действий.

Питер Керью начал первым. Ещё 2 января 1554 года он получил приказ явиться в Тайный Совет. Цель этого вызова осталась неизвестной; возможно, дело было не связано со слухами о заговоре — но Керью предположил худшее и бежал морем в Девон. В этом графстве мятеж мог иметь прочную поддержку — местное население было всерьёз встревожено слухами о высадке испанцев. Однако в начале января шериф графства, католик сэр Томас Деннис перехватил инициативу, убедил крупнейших землевладельцев сохранить верность Марии и взял под свой контроль стратегический город и порт Эксетер. 17 января Керью открыто объявил начало мятежа, а Деннис объявил в Эксетере осадное положение.

19 января в Эксетер доставили ордер на арест Керью, выписанный Тайным Советом ещё 16 января. Несмотря на симпатии немалой части девонских простолюдинов, Керью не сумел переломить ситуацию в свою пользу. Всё-таки ещё свежа у девонширцев была память о «заслугах» Керью в подавлении восстания 1549 года. Кортни оставался в Лондоне, его девонская родня отказалась примкнуть к мятежу, а немногие открытые союзники Керью, вроде семейства пиратов Киллигрю, принесли больше вреда, чем пользы. Опытный солдат Керью понял, что штурм Эксетера с его силами невозможен, и отказался от борьбы. 23 января он написал Деннису, что уезжает в Лондон, чтобы сдаться на милость Тайного Совета. 24 января Керью демонстративно послал обоз с припасами на свою базу, имитируя подготовку к обороне от правительственных сил, а в ночь на 25 января бежал на пиратской шхуне в Нормандию.

Генри Грей оставался в Лондоне до утра 25 января. В день, когда Уайетт поднял в Кенте открытый мятеж, Грей бежал из Лондона на север, поднимать восстание в Лестершире. В тот же день по его следам отправился отряд сторонников Марии. Грей не был популярен в родном графстве, где народ придерживался католицизма и был равнодушен к заклинаниям об «испанской угрозе». Ему позволили агитировать против Марии и Филиппа в Лестере, но он смог завербовать там всего 140 бойцов — вероятно, своих собственных вассалов. 30 января Ковентри, город, который, по мнению Грея, должен был стать ему опорой, отказался открывать ворота мятежникам. Узнав об этом, Грей отказался от борьбы, распустил свой отряд и сдался на милость победителей.

Джеймс Крофт оставался в Лондоне до 19 января включительно. 20 января он навестил в Эшридже Елизавету и безуспешно пытался убедить её уехать подальше от Лондона и Марии. После этого Крофт не предпринял никаких активных действий, и его имя исчезло из исторических свидетельств вплоть до его ареста 13 февраля. Слухи об отрядах мятежников в Хартфордшире, где Крофт собирался поднять мятеж, оказались ложными.

Эдуард Кортни окончательно выбыл из борьбы 21 января. В этот день Гардинер вызвал к себе Кортни и учинил ему жёсткий допрос. Епископ убедил Кортни разорвать все связи с заговором и затаиться, а затем уничтожил компрометировавшие Кортни документы.

До 22 января двор оставался в неведении о самом опасном направлении мятежа, возглавляемом Томасом Уайеттом. Опаснейшим врагом Марии в эти дни казалась Елизавета. Гардинер убеждал Марию в том, что мятежники хотят привести к власти Елизавету, и требовал её немедленного ареста. В июле 1553 года Елизавета легко мобилизовала две тысячи вооружённых всадников — силу, с которой не могли не считаться при дворе. Мария потребовала, чтобы находившаяся в Эшридже, в двадцати семи милях от Лондона, Елизавета немедленно прибыла ко двору в Вестминстер. Елизавета в эти дни была нездорова, но посланники Марии принудили её к переезду. Поездка, занявшая пять суток, фактически была арестом: Марии было необходимо не присутствие Елизаветы в Лондоне, но её изоляция. Свидетельства современников об этом эпизоде крайне противоречивы — ясно только то, что не участвовавшая в заговоре Елизавета не пыталась, да и не могла бежать от сестры.