Взрыв межконтинентальной баллистической ракеты на космодроме «Байконур»
Катастрофа на космодроме Байконур 24 октября 1960 года — катастрофа с многочисленными человеческими жертвами при подготовке к первому испытательному пуску межконтинентальной баллистической ракеты Р-16.
Первую половину дня 24 октября устраняли обнаруженные дефекты — была произведена замена токораспределителя «А-120» и пиропатронов отсечных клапанов двигателя 1-й ступени. После обеда Госкомиссия заслушала главного конструктора ОКБ-692 Б.М. Коноплёва, разработчика системы управления ракетой и пульта управления. Для устранения выявленной недостаточной помехозащищённости блока усилителей программированных импульсов требовалось длительное время. Было решено произвести пуск без доработок, а прорыв пиромембран произвести вручную. По объявлению 30-минутной готовности для исключения ложных срабатываний комиссия согласилась с предложением произвести переустановку в нулевое положение шаговых двигателей системы управления.
Кроме некоторых возражавших специалистов, все высказались за продолжение работ. Замечания об опасности проведения доработок на заправленной ракете были отброшены. По воспоминаниям одного из участников событий, маршал Неделин заметил: «Что я буду говорить Никите?… Ракету доработать на старте, страна ждёт нас».
Работы были продолжены. Подавая пример бесстрашия, маршал Неделин сидел на стуле на так называемой нулевой отметке — примерно в 17 метрах от подножия ракеты. Рядом с ним находились заместитель министра общего машиностроения Л.А. Гришин и главные конструкторы систем ракеты и их заместители — Янгель, Коноплёв, Фирсов, многочисленные военные представители — начальник полигона генерал-майор К.В. Герчик, его заместитель генерал-майор А.Г. Мрыкин и др. В общей сложности, кроме необходимых для проведения работ около 100 человек, на стартовой площадке присутствовало ещё до 150 человек.
Примерно за час до пуска были прорваны разделительные пиромембраны топливных баков второй ступени. Около 18:45 была объявлена 30-минутная готовность к пуску и начато выставление в ноль программного токораспределителя. Произошёл несанкционированный запуск двигателя второй ступени. Огненная струя разрушила баки окислителя и горючего первой ступени. Когда запустился двигатель второй ступени, включились автоматические кинокамеры и запечатлели подробности катастрофы. Расходившиеся от ракеты концентрические волны пламени распространялись с огромной скоростью и поглощали всё на своём пути. Из огня выскакивали и бежали во все стороны горящие люди. Лавинообразное горение продолжалось около 20 секунд, после чего остатки агрегатов и сооружения догорали ещё два часа. Только после этого появилась возможность приступить к аварийно-спасательным работам.
При взрыве погибли почти все, кто находился вблизи стартового стола. Среди погибших были главнокомандующий РВСН Главный маршал артиллерии М.И. Неделин, заместитель начальника полигона инженер-полковник А.И. Носов, начальники 1-го и 2-го управлений полигона инженер-полковники Е.И. Осташев и Р.М. Григорьянц, заместители Главного конструктора ОКБ-586 Л.А. Берлин и В.А. Концевой, заместитель главного конструктора ОКБ-456 Г.Ф. Фирсов, главный конструктор ОКБ-692 Б.М. Коноплёв. Всего же в момент катастрофы погибло 57 и ранено 42 военнослужащих, погибло 17 и ранено 7 представителей промышленности. В госпиталь в тяжёлом состоянии был доставлен и зам. председателя государственного комитета Совета Министров по оборонной технике Л.А. Гришин.
Ненадолго отлучившийся перед стартом главный конструктор ОКБ-586 М.К. Янгель чудом остался жив. Он решил покурить и, чтобы не подавать дурного примера подчинённым, отошёл в курилку. Вместе с ним в курилку отошли Иосифьян и не куривший Богомолов. По версии Б.Е. Чертока, они хотели уговорить Янгеля прекратить работы на заправленной ракете. Это спасло им жизнь. Гришина тоже позвали с собой, но он задержался на площадке.
К 41-й площадке стягивались медики и пожарные. Среди выживших многие получили страшные ожоги. Их сразу же отправляли в госпитали. Трупы складывались в специальном помещении для дальнейшего опознания. Это было нелегко, так как многие погибшие были обезображены до неузнаваемости. Например, на месте гибели Неделина смогли найти только оплавленную звезду Героя Советского Союза, остановившиеся в момент взрыва часы и маршальский погон, а Коноплёва опознали по росту.
Из Москвы, Ленинграда, Ростова-на-Дону в срочном порядке в течение ночи прибывали госпитали. 14 человек, которым требовалась пересадка кожи, были эвакуированы в Москву, в Центральный военный госпиталь имени Бурденко. Поздно вечером М.К. Янгель имел тяжёлый разговор с Н.С. Хрущевым. Когда Янгель доложил, что среди погибших Неделин, главный конструктор системы управления Коноплёв, заместитель Глушко Фирсов и два его собственных заместителя, Хрущев довольно бесцеремонно спросил: «А где в это время находился технический руководитель испытаний?» Янгель воспринял это как недоверие правительства и просил подчинённых сохранить направление.