Принц Конде, обнаружив обман со стороны королевы-регентши Анны Австрийской, выехал из Парижа

Начиная с 1623 года до середины XVII века во Франции не проходило ни одного года без городских бунтов. В 1620—1640 гг. в южных, западных и северных провинциях прошли и крестьянские выступления. Крестьянство, составлявшее большинство населения Франции, было разорено войнами, огромными налогами, вторжением вражеских войск и мародёрством собственной армии.

Кардинал Мазарини был крайне непопулярным в народе первым министром. Он имел массу врагов при дворе. Тридцатилетняя война и война с Испанией, требовавшая огромных финансовых затрат, вызывала недовольство населения. В 1646 г. парламент отклонил предложенные Мазарини фискальные проекты; одновременно вспыхнули открытые восстания на юге страны и других местах. Фискальные тенденции политики Мазарини затрагивали интересы не только простого народа, но и зажиточных горожан. К началу 1648 года положение настолько обострилось, что кое-где на улицах Парижа начались вооружённые стычки. В январе, феврале и марте произошёл ряд заседаний парламента, который отнёсся отрицательно к финансовым проектам королевы-регентши Анны Австрийской и Мазарини.

Летом 1648 года Мазарини сослал нескольких своих влиятельных врагов, в том числе влиятельного герцога де Бофора. Тогда Парижский парламент заговорил уже об ограничении правительственного произвола в деле наложения новых податей и в лишении свободы. Успех английской революции, уже определившийся к концу 1640-х, содействовал смелости французской оппозиции. Тем не менее регентша велела арестовать главу парламентской оппозиции Брусселя и ещё некоторых лиц. На другой день парижское население построило около тысячи двухсот баррикад. Анна Австрийская очутилась в Пале-Рояльском дворце запертой целой системой баррикад на соседних улицах. После двухдневных переговоров с парламентом королева-регентша, видя себя в критическом положении, освободила Брусселя.

В середине сентября она, с Мазарини и со всей семьёй, уехала из Парижа в Рюэль. Парламент потребовал возвращения короля в столицу, но это сделано не было. Тем не менее, решившись до поры до времени показать себя уступчивой, Анна подписала «Сен-Жерменскую декларацию», которая в общем удовлетворяла главнейшие требования парламента. Осенью 1648 года к Парижу подошла часть войск от границы.

Принц Конде, герой Тридцатилетней войны, благодаря щедрым подаркам королевы, стал на сторону правительства, и Анна снова начала борьбу с парламентом. Конде вскоре осадил Париж. Парижское городское население, в союзе с недовольными аристократами, решило всеми мерами сопротивляться. В Лангедоке, Гиени, Пуату, а также на севере начались волнения антиправительственного характера.

«Фронда», как стали называть их сначала в шутку, а потом серьёзно — стала приобретать сильных союзников. Это снова сделало королеву и Мазарини уступчивыми. Парламент между тем успел разглядеть, что его знатные союзники действуют из чисто личных целей и не откажутся от предательства. Поэтому 15 марта парламент пришёл к мирному соглашению с правительством, и на короткое время волнение утихло.

Но едва это соглашение устроилось, обнаружилась вражда и зависть Конде к Мазарини, политику которого он до тех пор поддерживал. Конде вёл себя так дерзко по отношению не только к Мазарини, но и к королеве, что произошёл открытый разрыв между ним и двором. В начале 1650 года, по приказу Мазарини, Конде и некоторые его друзья были арестованы и отвезены в Венсенскую тюрьму.

Снова возгорелась междоусобная война, на этот раз уже не под главенством парламента, а под прямым руководством сестры Конде, герцога Ларошфуко и других аристократов, ненавидевших Мазарини. Опаснее всего для двора было то, что фрондёры установили отношения с Испанией.

Мазарини начал военное усмирение бунтовавшей Нормандии и быстро его привёл к концу; эта «Фронда Конде» вовсе не была особенно популярна. Столь же удачным было усмирение и других местностей. Мятежники всюду сдавались или отступали перед правительственными войсками. Но фрондёры ещё не теряли бодрости духа.

Мазарини, с регентшей, маленьким королём и войском, отправился к Бордо, где в июле восстание разгорелось с удвоенной силой; в Париже остался Гастон Орлеанский, в качестве полновластного правителя на всё время отсутствия двора. В октябре королевской армии удалось взять Бордо. После падения Бордо Мазарини загородил путь южной испанской армии и нанёс врагам решительное поражение.

Но парижские враги Мазарини осложнили положение правительства тем, что им удалось привлечь на сторону «Фронды принцев» затихшую уже парламентскую Фронду. Аристократы соединились с парламентом, их договор был окончательно оформлен в первые же недели 1651, и Анна Австрийская увидела себя в безвыходном положении: коалиция «двух Фронд» требовала от неё освобождения Конде и других арестованных, а также отставки Мазарини. Герцог Орлеанский также перешёл на сторону Фронды. В то время, когда Анна медлила исполнить требование парламента, последний объявил, что признаёт правителем Франции не регентшу, а герцога Орлеанского.

Мазарини скрылся из Парижа; на другой день парламент потребовал от королевы, чтобы впредь иностранцы и люди, присягавшие кому бы то ни было, кроме французской короны, не могли занимать высших должностей. 8 февраля парламент формально приговорил Мазарини к изгнанию из пределов Франции. Королева должна была уступить. В Париже толпы народа грозно требовали, чтобы несовершеннолетний король остался с матерью в Париже и чтобы арестованные аристократы были выпущены на свободу. 11 февраля королева приказала это сделать.

Мазарини выехал из Франции. Но не прошло и нескольких недель после его изгнания, как фрондёры перессорились между собой, вследствие слишком своего разнородного состава, и принц Конде, подкупленный обещаниями регентши, перешёл на сторону правительства. Едва он порвал сношения со своими товарищами, как обнаружилось, что Анна обманула его; тогда Конде выехал из Парижа. Королева, на сторону которой один за другим стали переходить её враги, обвинила принца в измене. Конде, поддерживаемый Роганом, Дуаньоном и другими вельможами, начал мятеж в Анжу, Бордо, Ла-Рошели, Берри, Гиени и т. д.

Испанцы тревожили границы на юге; положение Анны снова оказалось отчаянным. Ей помог Мазарини, явившийся из Германии во главе довольно многочисленной армии наёмников. Вместе с войсками королевы эта армия принялась за укрощение мятежа в неспокойных провинциях. Борьба началась упорная. Конде и его союзники пробились к Парижу, и Конде въехал в столицу. Огромное большинство парижан, после долгих, не прекращавшихся смут, относилось к обеим враждующим сторонам вполне индифферентно, и если всё чаще и сочувственнее начинало вспоминать Мазарини, то исключительно потому, что надеялось на скорое восстановление порядка и спокойствия при его управлении.

Летом 1652 Конде начал насильственные действия против приверженцев Мазарини в Париже; у ворот столицы происходили, с переменным успехом, стычки между войсками Конде и королевскими. Часть парламентских советников выехала, по королевскому желанию, из Парижа, а Мазарини уехал добровольно «в изгнание», чтобы показать уступчивость правительства. Эта мера привела к тому, на что она была рассчитана: почти все аристократические союзники Конде покинули его; парижское население отправило к регентше и королю несколько депутаций с просьбой возвратиться в Париж, откуда уехал всеми покинутый Конде, присоединившийся к испанской армии.

21 октября 1652 королевская семья с триумфом въехала в Париж. Уцелевшие выдающиеся фрондёры были высланы из столицы ; парламент вёл себя низкопоклонно. Анна восстановила все финансовые эдикты, послужившие четыре года тому назад первым предлогом для смуты; королевский абсолютизм воцарился всецело. В январе 1653 снова вернулся Мазарини, отнявший у Конде последние бывшие в его руках крепости. Кое-где фрондёры ещё держались в течение первой половины 1653, но только при помощи испанских войск. Окончательным прекращением Фронды считается взятие, в сентябре 1653, города Перигё войсками правительства.

Фронда не была ознаменована кровавыми казнями, ибо правительство долго ещё боялось её возобновления. Подавление движения имело результатом совершенное упрочение королевского произвола и окончательное унижение парламента и аристократии, то есть двух сил, имевших хоть какие-нибудь шансы в борьбе с абсолютизмом.

В памяти народа Фронда осталась окружённой презрением и насмешками: слишком уж велика была роль чисто личной вражды и личных интересов в этом движении, и слишком разорительным оно оказалось для большинства населения. Много содействовали непопулярности Фронды и сношения фрондёров с внешними врагами, испанцами.