Гнев Божий постиг парламентариев, принявших Новый Закон о бедных, простой народ Лондона ликовал
Наконец-то гнев Божий постиг парламентариев, принявших Новый Закон о бедных; закон обрекавший бедняка на прозябание в работном доме: на фактически тюремный режим, скудное содержание и бесконечный труд. Парламент горел.
На самом деле гнев Божий был ни при чём. Настоящей причиной пожара стали счётные палочки. Правительство отказалось от использования счётных палочек ещё в 1724 году — ибо в то время правительственные клерки уже все были обучены грамоте и счету. Но — как оказалось — правительство было излишне оптимистично. В 1826 пришлось отказываться от злополучных палочек опять. Много лет спустя Диккенс так описал произошедшее в своей речи:
…в 1826 нам сказали, что счётные палочки уже не используются. К 1834 у правительства скопились огромные запасы неиспользуемых счётных палочек; следовательно возник вопрос — что делать с таким количеством изношенного, гнилого, червивого, старого дерева? … Палочки хранились в Вестминстере, и мы — как и любой разумный человек — могли бы предположить, что эти палочки раздадут живущим в окрестностях беднякам на растопку каминов. Но случилось иначе: правительство не может позволить себе применить с пользой такое количество ресурсов. Поэтому решено было эти нелепые палочки сжечь — конечно, в обстановке строгой секретности. Они и были сожжены — в печи Палаты Лордов. От раскалившейся печи загорелась деревянная обшивка на стенах, от обшивки — вся Палата Лордов, а от Палаты Лордов загорелась Палата Общин. Два здания сгорели дотла; и сейчас мы тратим уже второй миллион фунтов стерлингов на их восстановление…
Сжечь счётные палочки правительство Её Величества поручило Ричарду Вобли, клерку. Идея костра из государственного имущества на свежем воздухе его не устроила — то ли из-за того, что костёр доставит неудобства жителям окрестных домов, то ли из-за нежелания выносить сугубо правительственные дела на всеобщее обозрение. Вобли решил сжечь палочки в отопительных печах Палаты Лордов. Для осуществления этой идеи он привлек двух работников физического труда, ирландцев — Джошуа Кросса и Патрика Фарлонга. К чести мистера Вобли, он предупредил рабочих об опасности пожара и нежелательности переполнения печей горючим материалом. Но — по видимому — контролю за выполнением задачи он предпочёл кружечку эля в соседнем пабе.
Сожжение палочек было начато, как мы уже сказали, 16 октября 1834 года, в четверг, ранним утром. Первые признаки грядущих неприятностей были обнаружены после полудня: два джентльмена-туриста, пожелавших осмотреть Палату Лордов, обратили внимание сопровождавшей их экономки на сильно нагретый пол и большое количества дыма в помещении. Экономка, справедливо рассудив, что контроль за противопожарной безопасностью не входит в круг её обязанностей, проигнорировала предупреждение. В пять часов вечера она заперла Палату Лордов и отправилась домой. В шесть часов вечера Палата Лордов уже горела. Вскорости пламя перекинулось на Палату Общин; и только вмешательство недавно созданной пожарной команды воспрепятствовало дальнейшему распространению огня.
Невиданное со времен Великого Пожара 1666 года зрелище привлекло огромное количество любопытствующих — включая премьер-министра. Многие нанимали лодки — чтобы подобраться поближе к увлекательному зрелищу. Пассажиром одной из лодок был известный и скандальный живописец Джозеф Мэллорд Уильям Тёрнер. А так как он считал, что «Фантазия никогда не будет способна создать ничего, сравнимого с действительностью» в лодке с ним присутствовали и орудия его ремесла. Результатом стал почти десяток акварелей и несколько работ маслом. И они были скандальны.
В 1830-х годах картина, выполненная в манере, близкой к импрессионизму, вызывала неоднозначную реакцию. А Тёрнер к этому времени уже пришел в своём творчестве к такой манере. В детстве и юности он виртуозно владел акварелью; и, занявшись масляной живописью, стремился повторить присущие акварели световые и цветовые эффекты масляными красками. Какую реакцию это вызывало? Процитируем критиков:
Возможно ли, чтобы Паганини цвета, создатель стольких прекрасных работ породил такое скопление странных пятен, такое колористическое чудовище?
Это отзыв как раз о «Пожаре английского парламента», выставленного Тёрнером в Британском обществе развития изящных искусств. Которое тоже сопровождалось скандалом. Перед тем, как добраться до сути, надо объяснить, что в день накануне открытия экспозиции, художники наносили на картины финишный слой лака — это придавало полотну дополнительный блеск и яркость. Можно было даже внести небольшие поправки. Но то, что вытворил Тёрнер… Повесив картину с изображением пожара на стену, он обнаружил, что
…это выглядело как разноцветная бесформенная мазня — просто хаос перед сотворением мира.
И недолго думая, художник прямо на стене эту картину перерисовал.
Не помогло. Привыкшая к тусклым, вылизанным работам в классическом стиле публика восприняла «Пожар…» Тёрнера как «… совершенно невыразительную массу пигментов, размазанную полосами краску… Похоже Тёрнер стал обычным неряхой, как говорят: просто пачкает холсты». Хотя в той же статье и отметили, что «Если речь идёт о яркости, насыщенности, свечении красок — Тёрнер великолепен. Ни один художник не может с ним в этом сравниться». Увы, этой яркостью цветов мы с вами насладиться не можем — это уже невозможно сделать, даже глядя на оригиналы, не говоря уже о репродукциях. Даже современник живописца, Раскин, жаловался: «…ни одна картина Тёрнера не сохраняет своего великолепия даже в течение месяца: она тухнет и блекнет».
Так что, несмотря на то, что во время пожара Парламента сгорели эталонные фунт, фут и ярд — не говоря уж о многих плодах законотворчества британских заседателей — мир в результате обогатился несколькими значительными произведениями искусства. Нет худа без добра — не забывайте.