В послании «Ad Apostolicae Dignitatis Apicem» папа Иннокентий IV объявил об отлучении императора Фридриха от церкви
История средневековой Европы изобилует конфликтами Императоров и Королей с Римскими понтификами, но борьба с Фридрихом II носила наиболее ожесточенный характер. Много раз Императору приходилось воевать с Римом, много раз заключать мир и много раз его нарушать.
За это его даже считали клятвопреступником. Пусть так, только я считаю, что Император и не обязан давать клятв никому, в том числе и Папам. Власть Монарха абсолютна. Точнее сказать, что она должна была бы быть абсолютной, но в европейской истории так не сложилось.
Фридрих в письме к Никейскому Императору Иоанну Ватацу писал:
Все мы, земные короли и князья, особенно же ревнители православной религии и веры, питаем вражду к епископам и внутреннюю оппозицию к главным представителям церкви.
Поразительно, что он назвал себя ревнителем православной веры! Затем, выставив упрек западному духовенству за его злоупотребления свободой и привилегиями, Император восклицал:
О, счастливая Азия! О, счастливые государства Востока! Они не боятся оружия подданных и не страшатся вмешательства Пап.
Фридрих II постулировал монархическую власть как сакральную саму по себе, без обязательного соучастия церкви. И как универсальную. Для Императора одинаковы подданные всех религий, сословий, языков.
Ограниченность и не универсальность власти Монарха по сути девальвирует ее. Мечты и идеи Фридриха II Гогенштауфена разбились о церковь, о феодальные права аристократии, о псевдодемократическую вольницу городов. Но прежде всего — именно о Римскую церковь. Именно этот политический институт, давно презревший высказывание Христа «Богу — Богово, Кесарю — Кесарево», сломал государство Гогенштауфенов. Уже в 1245 году Вселенский собор низложил Фридриха с Императорского трона. Император этого, конечно, не признавал, но силы его были истощен.
На тему Монархии, на мой взгляд, еще уместно сказать о книге «Dе аrte venandi cum avibus» — «Искусство охотиться с ловчими птицами», написанной Фридрихом II. Император увлекался искусством соколиной охоты; существует даже исторический анекдот о том, что на требование монгольского хана Батыя об изъявлении покорности Император ответил, что как знаток соколиной охоты мог бы стать сокольничим хана.
В соколиной книге Фридрих писал:
Люди способны побороть четвероногих силой и другими средствами; но птиц, кружащих высоко в воздухе, можно поймать и выдрессировать только благодаря человеческому таланту.
Историк Карл Виллемсен делает такой вывод:
Он превыше всего ценит триумф человеческого духа над самым свободным и быстрым животным, предстоящее каждый раз новое испытание — вернется ли бросившаяся на добычу вольная хищная птица… на руку, по принуждению гения человека, удерживающего ее незримыми путами.
Я сравниваю сокольничего с Монархом, а сокола — с его народом. Сокол свободен, но в то же время связан незримой нитью с сокольничим. Связь эта, по сути, добровольна и обусловлена внутренней харизмой, волей, той самой сакральностью Монарха.